Борис Задорожный: голос в пользу Независимости

• Поделиться
• Печатать

Биографическая справка: Борис Васильевич Задорожный, родился в Киеве в 1937 году. Врач-гигиенист, кандидат медицинских наук, доцент. Специалист в области промышленной токсикологии. Депутат 12 созыва УССР - первого созыва Верховной Рады независимой Украины. В парламенте возглавлял комиссию по вопросам техногенного загрязнения природной среды.

В этом году Украина в 22-й раз отметит День Независимости. О том, как рождалось современное украинское государство, о первых шагах его парламента журналист i24.com.ua расспросил у Бориса Задорожного, одного из пяти  мариупольцев, принимавших Акт провозглашения Независимости Украины.

- Это было интересное время, время перемен. В обществе шло брожение, очень активно вел работу Народный Рух Украины «За перебудову» (который потом стал называться просто Рух). Чувствовалось, что изменения неизбежны. В парламент тогда еще Украинской ССР я пришел 15 мая 1990 года, после того как на первых демократических выборах меня избрали по 139-му Мариупольскому - Центральному округу. Выборы проходили в два тура. В первом было зарегистрировано 14 кандидатов, и за мою кандидатуру было отдано большинство голосов. Вышел во второй тур - и там победил. Кстати, выдвинул меня Ждановский металлургический институт (сейчас - ПГТУ). На тот момент в городе уже активно действовало общественное движение «За чистый Мариуполь», которое также организовали преподаватели ЖдМИ (Корнач, Якунин, Чулочников, Лысов), и которое я позже возглавил. Люди не просто ждали перемен, но и активно действовали: начали с того, что вернули городу его историческое название, стали поднимать проблемы экологии, параллельно существовало политическое движение «За перестройку»…

- В Верховный Совет УССР 12 созыва, которому вскорости суждено было стать первым парламентом независимой Украины, пришло пятеро мариупольцев – Анатолий Бандура, Александр Булянда, Борис Задорожный, Михаил Подъяблонский и Юрий Хотлубей. Было ли это «мариупольским лобби»? Как складывались отношения между вами да и в парламенте вообще?

- Хоть город  и представляло 5 депутатов, но группировались больше по областям - например, хотели, чтобы в структуре правительства были представители Донецкой области, так и выступали с предложением «от Донецкой области». Кстати, Булянда чуть не прошел на пост председателя совета министров - буквально нескольких голосов не хватило. Но знаете, работа в парламенте сразу началась с конфликтов. Потому что явно наметилось два лагеря: представители компартийной верхушки и демократы. После выборов всех партийных и комсомольских работников пригласили в здание ЦК в Киеве и провели воспитательную беседу. Их было 239 депутатов. Так это название и вошло в историю «группа 239». А кто был не согласен с этими 239-ью, тот образовывал различные группы, так в итоге возникла Народна Рада, объединившая депутатов-демократов. Я тоже в нее входил.

- Борис Васильевич, насколько острыми были политические противостояния? Принимая Акт провозглашения Независимости Украины, что лично Вы чувствовали?

- Противостояния были, особенно по идеологическим вопросам. Но при всем этом удалось принять в июле 90-го Декларацию о государственном суверенитете. Хоть это, по сути, было лишь намерением двигаться этим курсом, не более. Значительно ускорил процесс августовский путч. Я тогда, как и мои коллеги по парламенту, был в отпуске – вместе с женой мы отдыхали в Трускавце. По звонку все срочно вернулись в Киев. И началось… До тех пор монолитная группа 239 что называется, посыпалась. Многие коммунисты подали заявления о выходе из партии, некоторые даже сложили депутатские полномочия. То есть после путча в парламенте (на тот момент еще советской республики) процессы демократизации пошли просто таки форсированными темпами. И спустя несколько дней - 24 августа 1991-го на внеочередной сессии мы приняли Акт провозглашения Независимости Украины, объявив о создании самостоятельного украинского государства. Что тогда чувствовал? Это не передается словами. Это, наверное, сродни состоянию аффекта. Под стенами парламента проходил массовый митинг под сине-желтыми фагами, люди скандировали «Незалежність! Незалежність!».  В Верховной Раде – братание и рукопожатия, ведь решение поддержало подавляющее большинство депутатов – только один был против и трое воздержалось. Все это вы можете теперь увидеть в документальных хрониках.

- И как дальше работал парламент?

- В общем и целом, нормально. Была создана следственная комиссия по расследованию преступной деятельности ГКЧП, работа вошла в нормальное русло. Скандалы были только тогда, когда заслушивали результаты работы комиссии по преступной деятельности компартии – по ГКЧП и т.д.  Когда вывели за скобки коммунистическую идеологию, споры уже не были антогонистическими, потому что исчез диктат компартии и советских органов. Но знаете, надо отдать должное в этом вопросе и Кравчуку. Даже в моменты самых серьезных противостояний, еще во времена группы 239, когда Народной Раде в отдельных случаях только и оставалось что покинуть зал и уйти на галерку – он всегда умел поступить так, чтобы примирить обе стороны и вернуть их к работе: в перерыве подходил, собирал представителей, искал компромисс, находил аргументы.

- История современного украинского парламентаризма писалась практически с чистого листа. Что было самым сложным в этом процессе?

- Все было непросто. Во-первых, новое государство столкнулось с массой экономических проблем в условиях практически полного отсутствия правовой базы. Поэтому для начала ограничились переименованием - совет министров переименовали в кабинет министров, а уже потом наделили его новыми полномочиями и т.д. Во-вторых, нужно было вводить новую валюту, потому что из Украины стали вывозить продукты. Вспомните, как «челноки» из Ростова и Таганрога и наши, местные, вывозили в Россию то же подсолнечное масло, а там «затаривались» и везли сюда колбасу, посуду, хрусталь. Осваивались «челночные» дороги и в направлении Польши, Турции. То же самое творилось на всем постсоветском пространстве, в той же России, которая еще раньше провозгласила независимость, чем Украина.

- В среде депутатов украинского парламента были заметно финансовое расслоение или все располагали приблизительно равными финансовыми возможностями?

- Ну, слова «олигарх» в обиходе тогда еще не было, но представители компартийной верхушки и директора предприятий жили куда обеспеченнее, и это было видно: они обедали в ресторанах, за ними приезжали автомобили. А мы, демократия, в лучшем случае «паслись» в столовых – совминовской и при ЦК. Смешно сказать, но если бы я в то время не жил на квартире у своей племянницы, то ходил бы голодным. Ведь за продуктами нужно было стоять в очереди с утра, к вечеру все с полок магазинов сметали, а я целый день был в парламенте. Два года я прожил у дочери своего брата, пока не перешел на постоянную работу в ВР. (Дело в том, что только после принятия закона о статусе народного депутата каждый из нас мог по желанию работать на постоянной основе в парламенте и получать за это зарплату. До этого же Верховный Совет собирался только дважды в год – на весеннюю и осеннюю сессии). Депутатская зарплата была небольшая - 560 рублей (для сравнения: моя зарплата доцента в университете со всеми надбавками выходила где-то 450 рублей). Так вот, перешел на постоянную работу в ВР, получил двухкомнатную квартиру на Оболони, переехал туда с семьей. И…жизнь осложнилась - надо было добывать харчи. В буфете Верховной Рады, теоретически, можно было купить хоть что-то, но практически, пока мы заседаем, работники аппарата все уже расхватают. Мы перед Кравчуком вопрос поставили, мол, мы же не можем ходить голые и босые, надо что-то делать. Ну и открыли одну «точку» в гостинице, куда стали привозить кое-какую одежду. Там отоваривался, кто хотел - я себе туфли и куртку купил. Вареную колбасу привозили…

- Но недостаток еды с лихвой компенсировался обилием работы: нам хлеба не надо – работу давай?..

- Ну, где-то так (смеется). В парламенте нас раньше рассаживали по областям. Я сидел на видном месте - передо мной сидела колоритная фигура депутата Саввина, он же - отец Агафангел, - единственный в ВР представитель духовенства. Рядом со мной - Ефим Звягильский. Я от него всегда «страдал» - он сидел с краю, и чтобы попасть к микрофону, который стоял в проходе, я каждый раз говорил: Ефим Леонидович, а как бы пройти. А он неизменно хмурился и спрашивал: «А тебе обязательно нужно? Ну ладно». И пока поднимется – у микрофона уже очередь. Особенно сложно было успеть за Виталием Черненко из Горловки – такой у нас «вундеркинд» был, с краю сидел, по всем вопросам выступал, просто тебе живая «википедия»...

- А над какими законопроектами работали лично Вы?

- В парламенте я возглавлял комиссию по вопросам техногенного загрязнения природной среды. Принимал участие в разработке проектов законов «Об охране окружающей среды», «Об охране атмосферного воздуха» (по этому документу докладывал с трибуны ВР), «Об основах здравоохранения», «О санитарно-эпидемиологическом благополучии» и целому ряду других. В общей сложности внес более 500 предложений, большинство из которых были включены в законы.

- Если бы Вы были депутатом нынешнего, 7 созыва ВР, за какой бы путь развития Украины голосовали: за европейский, «таможенно-союзный» или какой-то иной?

- Я проголосовал бы за Евроинтеграцию. Даже допуская, что на первых порах экономически нам будет труднее (ведь у нас отсталое производство и придется затягивать пояса, чтобы его поднять и реанимировать), все равно принял бы такое решение. Это шанс для Украины вернуться в семью европейских народов, провести реальные реформы и внедрить высокие европейские стандарты качества жизни. Для страны это будет огромным шагом вперед. Там я вижу наше будущее.

- В преддверии Дня Независимости что бы Вы пожелали нашей стране?

- Успешной работы. Потому что без успешной работы каждого на своем рабочем месте, на своем посту, не может быть успешного государства. А успех придет, если делать свою работу честно и добросовестно. Это сложнее, но правильнее, чем халтурить, воровать и уклоняться от налогов. Любить свою страну – значит говорить правду, работать на совесть и уважать своего ближнего.